 Предрасположение
ребенка к травматизации частично проистекает из того
факта, что ни тревога как таковая, ни другие специфические
аффекты еще не развились и продолжает действовать примитивный
отклик. Представление, использованное Фрейдом и многими
последующими аналитиками, что тревога — это прототипический
аффект и может служить в качестве модели для всех других
эмоций, является ошибочным. Намного более правильным
будет считать, что любовь или любовь и ненависть служат
модельными аффектами.
Аффекты
становятся специфическими по мере того, как их смысл
и обстоятельства становятся связаны с определенными
ситуациями, реакциями, чувствами, телесными жестами,
лицевыми выражениями и словами. Часто они становятся
связанными с определенными объектами и состояниями эго
и могут даже приобретать защитные (screen) функции.
Наблюдается постоянный прогресс в дифференциации и вербализации
с ходом развития, созревания и приобретения опыта.
Установление
дискретного представления о своем Я — фундаментальное
событие в развитии аффектов (Krystal and Raskin, Krystal);
оно позволяет сепарацию переживания боли от болезненных
аффектов и таким образом представляет собой прототип
всякой позднейшей дифференциации аффектов.
Шаги
Шпица в направлении генетического развития аффектов
были продолжены его учениками (Emde et al.) в ходе прямого
наблюдения за поведением младенцев. Эти исследования
сообщали: "Ко второй половине первого года жизни
аффективные выражения становятся разнообразными и эффективными
средствами коммуникации. Хотя матери часто реагируют
на аффективные сигналы автоматически и неосознанно,
они бывают редко озадачены по поводу их послания или
смысла. В расширении мира младенца эмоциональное выражение
остается главным средством, посредством которого довербальный
младенец сообщает о своих желаниях"
|
